Враги. История любви - Страница 85

— Моя мама умерла. Отец — полковник американской армии, он сейчас в Корее.

— Это и есть Америка…

Герман нашел «Калах Писхей Хохма».

Девушка открыла книгу и прочитала заголовок. Герман заметил, что она не сделала ни одной ошибки в произношении. Она спросила о цене и дала Герману десятидолларовую банкноту. Герман немного поколебался:

— Я пойду разменяю. Сегодня вы мой первый покупатель.

— Может, у вас еще что-нибудь есть? Меня интересует хасидизм…

Герман продал ей книгу «Мей а-Шилоах». Цена приблизилась к десяти долларам, нужно было дать пятьдесят центов сдачи. Герман начал заворачивать книги в бумагу, но она сказала:

— Извините меня, но так книги не запаковывают.

Она забрала у Германа бумагу, и он обратил внимание на ее длинные пальцы с острыми ногтями. На пальцах виднелись пятна от чернил, как у гимназистки.

— Где вы выучили древнееврейский?

— У учителя. Потом в университете. Мой отец христианин, а мама была еврейкой. Ее отец был главой общины в Чаттануге. По галахе я еврейка.

— Да, все считается по матери.

— Вы приехали из Восточной Европы, да?

Герман рассказал ей о своем происхождении. Она спросила, как он спасся, и он рассказал ей правду.

— Когда вы закрываетесь?

— Обычно в шесть, но после Пасхи покупатели редко заходят.

— Закрывайте, пойдемте выпьем кофе. Может быть, вы дадите мне совет? В этих книгах такой хаос… Одной и той же вещи они дают самые разные названия, и у каждого автора своя терминология. Здесь есть что-нибудь поблизости?

— Рядом есть молочный ресторан.

— Сходим туда. Или может, вам нужно домой?

— Нет, не нужно…

— Боже, я вам даже не представилась. Меня зовут Нэнси Избель. А как вас зовут?

— Герман Бродер.

— У вас есть семья?

— Я женился на девушке, которая меня спрятала.

— На христианке, да?

— Она стала еврейкой.

— В чем именно разница между каббалой и хасидизмом?

Герман не ответил. Разговаривая с девушкой, он закрыл магазин. Она спросила:

— Еврейские книги иногда воруют?

— Боюсь, как бы еще не подложили…

Она улыбнулась, ее лицо казалось теперь молодым и девичьим. Они отправились в молочный ресторан. По дороге она рассказала Герману свою историю. Родители постоянно ссорились и разошлись. Ее, Нэнси, воспитала мать, которая старалась — видимо, назло отцу — обучить ее еврейским традициям. Нэнси ходила в воскресную школу при реформистской синагоге. К ним домой приходил учитель древнееврейского. Мама унаследовала состояние от своих родителей. Сама Нэнси всегда хотела быть еврейкой. Когда она еще ходила в колледж, она собирала библиотеку о евреях и еврейской культуре. Нэнси изучала Мартина Бубера, «Море невухим» в английском переводе, талмудическую Агаду. В колледже она выбрала курс иврита. В Колумбийском университете, куда она поступила после окончания колледжа, она увлеклась еврейской философией. Отец? Нет, он так и не женился, стал профессиональным военным. А она? Ей есть что рассказать. Она вышла замуж и развелась. За еврея? Нет, за христианина, профессора астрономии, но не сложилось. Давно она развелась? Три года назад…

Было время, когда Германа не переставали удивлять и даже шокировать американские истории, но постепенно он привык к американскому образу жизни. Америка — не плавильный котел, а лаборатория бесчисленных новых комбинаций. Колесо истории вращается здесь быстрее. То, что в Старом Свете происходит посредством войн и революций, здесь воплощается в жизнь через бизнес, любовные связи, свадьбы, разводы, университеты, чиновников и путешествия. Не требуется переселения народов, победы на поле битвы, резни и преследований, чтобы Нэнси Избель заинтересовалась каббалой…

Герман попробовал молочный суп и заговорил о том, что хасидизм — это продолжение лурианской каббалы, хотя и популяризированной и приспособленной к польскому контексту. Нэнси слышала о хасидах, обосновавшихся в Вильямсбурге, ей хотелось сходить к ним и поговорить с раввинами. Но пустят ли они к себе женщину? Они говорят по-английски? Знает ли Герман, где именно они живут? Герман спросил:

— Зачем вам нужно столько знать о еврейской культуре? Вы же видели, что произошло с евреями в Европе.

— Для меня это не аргумент.

В разговоре с Нэнси Герман на время забыл о своей тоске по Маше. Вскоре он рассказал о возвращении Тамары, после того как он годами считал, что она мертва. Нэнси посмотрела на него строго и с удивлением:

— То есть у вас две жены?

— Да, две.

— Двоеженство?

— Да, двоеженство.

— Странно, я хотела пойти в другой книжный магазин, но меня всегда тянет к авантюристам. Ноги сами привели меня сюда. Что вы думаете делать?

— Я из числа тех, кто ничего не делает.

— Почему же?

— Потому что я уже все испробовал, ничего не помогло.

— Вы говорите об адаптации в обществе?

— Обо всем сразу.

— Что же вы собираетесь делать?

— Скрываться по возможности.

— Где?

— На сеновале.

— При одном запахе сена мне хочется чихать. Это ваша интерпретация каббалы?

— Согласно каббале, этот мир — худший из миров. Каббалисты называют его «лоно великой бездны», то есть «женщина великой бездны».

— Почему именно женщина?

— Потому что она не видит бездны.

— Она видит, видит. В Европе уничтожили столько же женщин, сколько и мужчин.